"Благослови цветочную поляну" встреча с Римом Билаловичем Ахмедовым.

В один из самых морозных дней этой зимы я получила приглашение в Мемориальный дом-музей С.Т. Аксакова на встречу с писателем Римом Билаловичем Ахмедовым.

Начался вечер с открытия импровизированной цветочной поляны, где были собраны книги писателя с красочными обложками, а кое-кто из благодарных читателей и гербарий принёс из редкостных трав. Лидировала «Одолень-трава», энциклопедия советов по траволечению едва ли не на все случаи жизни. Выдержав несколько изданий, она стала настольной во многих уфимских семьях.

Открыл вечер директор музея, писатель Михаил Андреевич Чванов. Он рассказал, что много лет назад в один день был принят с Римом Ахмедовым в Союз писателей, постоянно читает его произведения об охоте и путешествиях, но хотел бы точнее узнать секрет превращения собрата по перу в народного целителя.

По правде говоря, все участники вечера мечтали узнать эту тайну – не нашёл ли Рим Ахмедов колдовской цветок Чудодея: смотрит на былинку, и сразу понимает, от какой она болезни...

Но Рим Билалович, заметно волнуясь, начал о другом. Он произнёс исполненные большого внутреннего чувства слова благодарности Михаилу Андреевичу Чванову за его неусыпное радение о музее, отчем доме Аксаковых, ставшем одним из любимейших Центров культуры Уфы. Атмосфера музея оживляет страницы аксаковских книг, детство писателя, заставляя по-особому воскрешать и моменты своего детства, промельки былого.

«Промельки» - так будет называться новая повесть Рима Ахмедова, которую он мечтает посвятить внучке, да-да, так же, как Аксаков посвятил когда-то десятилетней Оле повесть «Детские годы Багрова-внука» и приложение к ней – сказку «Аленький цветочек». «Промельки» расскажут о события прошедших лет. Войдут туда и воспоминания о людях, встреченных на жизненном пути. А начнётся повесть страницами детства. Но манера изложения будет иной, чем у Аксакова – не повествовательной, когда детский мир созидается на глазах читателей постепенно, раскрывая чудесный механизм развития ребёнка под влиянием ежедневных новых впечатлений. Промельки – это кадры эпопеи жизни, выхваченные яркими вспышками памяти.

Рим Билалович рассказывал – и постоянно цитировал Аксакова, невольно сопоставляя с его героями и домочадцами своё окружение. Прежде всего, свою горячо любимую мать, которая была умна и властна, как Мария Николаевна. А отец сдержан и мягок, так же, как Тимофей Степанович, и большой любитель природы...

Перед зачарованными слушателями проплыли картины праздничного парада довоенной Уфы, где маленькому Риму доверили управлять макетом самолёта. И непроходимые заросли леса, где он заблудился двенадцатилетним мальчишкой, семь дней был один-одинёшенек, но сумел выжить, питаясь травами и кореньями. С тех пор-то он и породнился с Великим даром природы – разнотравьем. Научился понимать целебную силу растений, даже угадывать их настроение.

И нет для него лучшего наслаждения, чем прийти на любимые цветочные поляны в пору их цветения, чтобы благословить их и самому получить благодать от детей природы. Даже выработал особый ритуал – прежде всего окинуть всю поляну взглядом, отметив про себя – и эти здесь, и эти, и те в цвету, сверкают новыми одеждами... И болезненно сжимается сердце, когда недосчитается кого-то из знакомцев. И для лекарства, опять же по ритуалу, просит растение дать себя сорвать – «не для забавы, человеку помочь необходимо».

Завершился рассказ неожиданно – достал Рим Билаловыч заветный экземпляр сборника рассказов «Кладезь», ставшего библиографической редкостью и преподнёс в дар библиотеке музея. Книга – ровесница музея, вышла в свет в 1991 году. В ней можно проследить становление писателя от путешественника, очарованного странника, шаг за шагом осваивающего забытый современной цивилизацией язык природы до прорва к целительству, желанию щедро делится почерпнутой мудростью с людьми.

Сотрудники музея тоже приготовили сюрприз – накрыли стол для чаепития с Аксаковским чаем из целебных трав и приготовили вечнозелёную халву, творчески переработав один из рецептов Ахмедова: прокрутили через мясорубку хвою с сахарным песком. Лакомство получилось пикантным и экзотическим, даром что доморощенное. Тут вспомнилась одна из фраз ахмедовской прозы о «золоте» под ногами, растениях, что всегда с нами рядом, а мы порой и названий их не знаем. К примеру – одуванчик. И его умудряются путать с мать-и-мачехой, которую Рим Билалович назвал своим любимым цветком из всех полевых растений за её фантастические способности исцеления многих недугов. А из садовых – пион, за нежность и красоту.

За ароматным чаем о каких только травах и цветах не вспомнили – и из личного опыта, и из аксаковской прозы. К примеру, заболевшего нервным расстройством гимназиста Серёжу Аксакова долго лечили порошком из папоротника, употребляя самые молоденькие побеги, похожие на гребешки. У крепостных же крестьян дедушки писателя в большом ходу была марена. Ей так активно красили одежду в ярко-красный цвет, что все соседи прозвали их «маренниками». В Аксаковском музее, в комнате маменьки Марии Николаевны, бережно хранится старинный лечебник Бухана, переиздание того драгоценного экземпляра, с помощью которого лечила она крестьян и дворовых, да и сына своего спасла от смертельного недуга.

Лечебник был одной из первых книг будущего писателя. Его он с удовольствием перечитывал и впоследствии неоднократно, потому что о кореньях, травах и всех медицинских снадобьях изложено там весьма толково и хорошо. Этот же лечебник служил прессом детям- Серёже и Надежде при сборе гербария. Чтобы не портить его, сорванные травы и цветы укладывались между листочками писчей бумаги, как бы совершая при этом таинство сочинения новой книги «в формах самой природы».

"Полный и всеобщий домашний лечебник" Г.Бухана, который состоит из пяти томов, изданных в период с 1790 до 1792 поистине уникальное издание, и радостно сознавать, что Аксаков сохранил о нём память для потомков. Даже полное название лечебника несёт в себе нравственные задачи воспитания человека и гражданина:

«Полный и всеобщий домашний лечебник, сочинённый как для предохранения здравия надежнейшими средствами, так и для пользования болезней всякого рода, с показанием причин, разпознавательных признаков, гнезда, оборота, усиления и исхода оных; так же лекарств, как повсюду перед глазами нашими находящихся, так и продаваемых в Аптеках, наименования оных как Российскими, так и латинскими словами; доброты времени, употребления, количества и образа приёма и других нужных обстоятельств пользу всякого человека, какого бы он ни был состояния и рода жизни и в каких бы ни находился болезнях» (сохранена орфография оригинала).

Аксаковеды не могли не вспомнить и любимое лекарство маменьки писателя, до которого и вся семья была охоча – это полевая клубника. Летом пользительное оздоровление проводилось непосредственно на полянах, алых от ягод, подобно ковру расписному, а на зиму запасали из неё варенье и пастилу разных сортов – толстые русские, сахарные или медовые и тонкие татарские, кисленькие, где сохранялись все ягодные семечки.

- А не встречался ли Вам в дальних и близких странствиях цветочек аленький, краше которого бы не было на белом свете, - не могли мы удержаться от вопроса.

- Нет, отвечал Рим Билалович, пока ещё его не встретил. А вот приворотные коренья, о которых упоминает Аксаков – не сказка. К примеру, любисток лекарственный, известный ещё как зоря садовая. На Украине его разводят чуть ли не в каждом дворе, веря в его привораживающую силу.

Вероятно, в чести когда-то приворотное зелье было и в Уфе. Недаром страстную любовь Тимофея Степановича его родные объясняли не иначе, как «обведение корнями». Примерно так же истолковывали беззаветную любовь юного Михаила Нестерова к Марии Мартыновской. Тема эта нашла воплощение в известной нестеровской картине «Приворотное зелье», написанной в 1888 году.

Да и одолень-трава обладает магической силой. Собираясь в дальний путь, осторожные люди запасались одолень-травой и ограждали себя заклятьем: «Одолень трава! Одолей ты злых людей, лихо бы на нас не думали, скверного не мыслили: отгони ты чародея, ябедника. Одолень трава! Одолей мне горы высокие, долы низкие, озера синие, берега крутые, леса темные, пеньки и колоды... Спрячу я тебя, одолень трава, у ретивого сердца во всем пути и во всей дороженьке».

Светлана Соболевская, искусствовед

Впервые опубликовано в газете «Вечерняя Уфа» № 27 (11425) 13 февраля 2010 года